Нарива и Мики-чан играют в сугороку        Нарива и Мики-чан играют в сугороку. Это давно уже никого не удивляет, может быть, потому что они играют постоянно, несмотря ни на день, ни на ночь. Тихим безветренным вечером, когда и кузнечики замолкают в почтении к красоте этого мира, стук выброшенных костей слышен даже в Северных покоях. Игра не прекращается и в дождь, и в сильный ветер, когда вода заливает доску, а мечущиеся ветви деревьев сбивают с нее коней. Только Нарива, ворча, протирает свободные поля полами своего выцветшего кафтана, а Мики-чан молча ставит фигуры на место.        И ясным днем с яркими бликами солнца на взмокших лбах, и дождливым вечером с красными листьями клена на сведенных плечах, и в лунную морозную ночь с посиневшими пальцами, и свежим легким утром с зелеными тенями на увлеченных лицах Нарива и Мики-чан играют в сугороку.        Когда-то сам император изволил смотреть на их игру, и при дворе с замиранием сердца следили за полетом костей. Но потом это наскучило, появились другие увлечения, и только в тихом уголке сада в беседке молча передвигались кони. Верно, сама светлоликая богиня Аматэрасу взяла их под свое покровительство.        Со временем все изменилось. Столицу перенесли в другой город, двор переехал, дворец опустел, а потом и вовсе сгорел. Но если и сейчас прийти к тому месту, где стояла беседка, и раздвинуть частые плети вьюнка, вы увидите их.        Нарива проворчит:        -Эти любопытные только сбивают руку.        А Мики-чан улыбнется и скажет:        -Подождите, пожалуйста, мы скоро закончим.        Но игра продолжается, и окончания ее не видно. Если вы захотите, то можете побывать там. От беседки остались лишь разваленные камни, сад превратился в бурьян, и следов пожара не видно. Мало кто знает, что там когда-то был великолепный дворец, и никто об этом не помнит.        А Нарива и Мики-чан играют в сугороку.