-Я полечу.        Она недоверчиво засмеялась, и ее голос бубенцами рассыпался по небесам. И теплые руки гладили плечи. И лазурные глаза плавились от жара любви. -Я полечу.        Пощечина ужалила как оса. Истерика родилась и умерла. Рыдания, вынужденные, лживые. Она увлеклась. Это больше не было любимым и дорогим. Это больше не трогало и впечатляло только потраченными усилиями. -Я полечу.        И дети хлопали в ладоши, прыгали вокруг. Дети верили и знали. Они умели летать сами. И он смеялся с ними вместе. Это было хорошо. Светило солнце. Пели птицы. -Я полечу.        Чума не трогала его. Он пробирался между телами, искореженными, холодными. За его спиной расцветал огонь. Он согреет родных, близких, любимых, мертвых. -Я полечу.        Старик стоял рядом с огромным колоколом. Сильный ветер трепал его грязные седые волосы. Люди на площади затихли, так что слышался только топот стражников, забирающихся по крутой лестнице колокольни. "Я полечу"        Слова на могильном камне выцарапали дети. Чужие дети. Но ему было все равно. Он летел.