рассказы

 На конкурс "Рваная Грелка-9"

Семейный дракон


   Давным-давно это было. Не могу сказать, в каком точно году, но еще до того, как Сигурд прибил моего дракона. Потому что потом боги все-таки ввели закон против браконьерства, наверняка, чтобы избавиться от моего нытья. А чему тут удивляться? Если бы не этот закон, всех драконов давно бы уничтожили. Кому крокодиловы сумочки подавай, кому драконовы башмаки.
   Так вот, повадился кто-то яйца из-под маток тырить. Как ни приду проверять, одного-двух не хватает. Эти дуры и до нуля-то считать не умеют, а папаши у драконов семейными делами от роду не интересовались, спросить не с кого. И ведь так злодей намастырился, что ни следочка не оставлял. Я уж начал на драконов грешить. И они, бывает, с камешков слетают, живые существа как-никак. Но повезло однажды ночью поймать убегающую тень. Я сразу не сообразил, кто это может быть, мало ли душ мимо таскается. Дошло, только когда я поднял Желтоглазую за хвост и ничего под ней не увидел. Не потому что ослеп внезапно, а потому что и не было там ничего, последнее яйцо гад упер. Ох, уж я разозлился. Умел бы проклинать, проклял бы на вечную икоту или геморрой. Я естественно из пещеры Желтоглазой выскочил, да где уж по ночи тени искать. А утром и след простынет.
   Я к Аннуну. Мол, так и так, дай собачку, я с ней в два счета похитителя найду. Аннун мне выдал какого-то полудохлого пса, гаденького такого: ножки тоненькие, живот шаром, грудь худая – в общем, у Аннуна такой красавец единственный был и всю свору портил, он мне его и сбагрил. Я не обиделся, через месяц у Дикой Охоты сезонный выезд, придут дракона клянчить, так выродков и у меня много.
   Я собаку подхватил и обратно к пещере. Пёсинка ничего оказался, след быстро взял, пошел резво. Шатало его, конечно, то живот в сторону поведет, то голова вперед перевесит. Я порой думал, кувырнется он, шею сломает, но обошлось.
   Долго мы шли, светать стало. Вышли на деревеньку, собачонка к колодцу. Я уж решил спалить тут все к Хель под подол, но пес нахлебался, людям воду попортил, на колодезный угол сбрызнул и дальше потащил. Всю деревеньку протащил, к лесу свернул. Лес – сучок на сучке, под ногами хрустит, в ушах трещит. Шум стоит, будто не мы с собакой идем, а вся Перунова братия по грибы отправилась. Вывел пес Аннунов меня на полянку. На той полянке дом-не дом, хлев и то краше ставят. Крыша худая, стены косые, окон нет, дверной проем изнутри доской прикрыт и шкурой завешан, в шкуре дыр больше чем звезд на небе. Зато дух стоит настоящий – драконий. И не битых яиц, а большого дракона, в возраст вошедшего.
   Пес мой голым хвостом завилял, редкие зубы обнажил и загавкал, тоненько, скандально, словно обидел его кто. Позорище.
   Я шкуру с двери сдернул (мухи с нее тучей взвились), доску отвалил и вошел. Вот уж точно не ожидал такое увидеть, фейри вам под подушку. На сгнившей соломе храпел черный дракон, не крупный, но красавец: шкура сияет, как маслом смазана, веки тонкие, белые, гребень четкий, острый. Дракон еще молодой, но мышцы уже оформлены, кости узкие, крылья широкие. Между лапами у него дрыхла девчонка. Я сначала подумал, съел он ее, ан нет – сопит, шевелится, во сне чешется. К пузу яйцо прижимает.
   Я пнул обоих, разбудил, в общем. Дракон на меня взглянул, да голову под крыло спрятал. Девчонка туда же полезла, яйцо за задницу прячет, на меня голубые глаза таращит. Тут еще и пес Аннунов разрывается, охрип аж. Я это безобразие быстро пресек: пса на улицу отправил, девчонку на ноги поставил, яйцо отобрал и выбросил, оно без маткиного тепла долго не живет, а дракону крылья к брюху привязал, чтоб не прятался.
   Стал спрашивать, что за дребедень они устроили, полтора десятка яиц извели. Девчонка в слезы – допрашивать бесполезно, одни всхлипы да бульканья выходят. От дракона еле выпытал, что любовь у них до могильного холма. Два сопливых недоумка.
   Любовь любовью, мне-то хоть до смерти улюбитесь, никакого интереса, только на кой столько яиц перепортили, зачем вообще их брали, не свое же. У драконов и так выживаемость, что у Брунгильдиных женихов: один из ста да, и тот корявый. Может, из этих яиц что-нибудь дельное вышло бы.
   Только к полудню выпытать удалось. Дракон, когда еще козявкой был, к девчонкиному папаше попал. Папаша ее лесником в той местности служил, сбил эту халупу для проживания, крылатого выращивать стал, охоте учить, как мог. Видно, доброй души человек был. Девчонка тоже к дракону привязалась, в возраст они вместе вошли, ну и слюбились, чего не бывает. Отец ее к тому времени скопытился, из деревни сироту выжили, она, правда, не переживала, жила здесь со своим драконом. Да вот задумались они о семье. За деревенскими девками давно голопопые ребятишки бегают, а эти двое никого так и не заимели, хотя очень старались. Хотелось им своего вырастить, чтоб, значит, мать и отца с рождения видел. Другой дракон хмыкнул бы да упер по случаю какого-нибудь пацаненка с крыльца, а этот человеком воспитан, вот и не знает, что по-человечьи себя ведет. Стыдно для дракона, слов нет. Девчонка разведала, где драконы кладки делают, и стала яйца таскать – высидеть надеялась. Ну, как ее еще назвать, если не дурой? И черный тоже хорош, мозгов, что у шиншиллы.
   Надо было бы их развеять пеплом по лесу, да уж больно смешно все это вышло. Кому расскажешь, что дракон с человеком спутался и семью завести решил, не поверят же. Плюнул я на это, позвал брата, дали мы девчонке возможность перекидываться в дракона, а дракону в человека, и забрали из того леса. Пещерка чистенькая у меня на примете давно была, далеко от других крылатых (иначе засмеют парня-то), поселили их там.
   Эх, и наплодили же они мне малышей! Красивенькие, правда, со странностями, но у кого их нет.
   А пса брат забрал, сказал, что Аннуну такое сокровище возвращать жалко. Чуднее этой собаки разве что семейный дракон.
   

рассказы

Hosted by uCoz