рассказы

И приснился мне сон…


Даже могу точно сказать, когда: в ночь с 25-го на 26-е июня. Скорее уж, 26-го, потому что вряд ли я в один из самых длинных дней исхитрился заснуть до полуночи.

Это был обычный сон и по форме, и по содержанию. С кучей мелких, не имеющих значения деталей. С пропущенными действиями, необходимыми для существования, но не интересными из-за их будничности. С моим авторско-героическим вмешательством в сюжет. С полетами, неуверенностью и всемогуществом. Обычный сон даже по ощущениям после просыпания. Такие сны мне снятся достаточно часто, утром заставляя улыбнуться и, может быть, черкануть пару строк в специальную тетрадь, но не больше.

Необычность же этого сна в том, что я страдал им три дня – слишком много для не самой умной ночной киношки. Такое было еще только один раз, но тот сон действительно того стоил.

Не знаю, насколько приснившихся мне персонажей можно назвать моими. В обычной жизни мне не свойственно играть с чужими героями, это прерогатива Морока, а я своих люблю выдумывать. Но в прошедшие три дня я так увлекся нереальной реальностью, что переплюнул самого маньячного из сумасшедших (или сумасшедшего из маньяков?..), живущих в своей фантазии. Я игрался с сюжетом, тасовал героев, рвал и восстанавливал их отношения, снабжал историю недостающими деталями, заставлял ее двигаться в нужном мне направлении. И теперь сам не могу с точностью сказать, что мне приснилось, а что я выдумал. К тому же в деле детализирования и объяснения необъяснимого ко мне присоединился Эл, а после его пересказов и добавлений представить историю в изначальном варианте просто не возможно.

Самое смешное: я даже могу объяснить, почему мне снился тот или иной герой. Почему они мне снились именно такими, а не другими. Но я совершенно не могу объяснить, почему они оказались в таком мире, откуда взялся сюжет, особенно те детали, которые играют действительно важную роль во всей истории.

Я прошу не обижаться тех, кто узнает себя и своих героев в моем рассказе. Так уж вышло.

На этом предисловие закончу, чтобы оно не получилось длиннее самого рассказа. Слушайте же…


снилось мне…




Маленький мальчик пробирался вдоль стены огромного одноэтажного особняка.

Мальчику совсем недавно исполнилось десять лет. Худенький, беленький, он казался солнечным зайчиком на фоне темно-зеленых досок.

У него были мама и папа – полноправные хозяева особняка, их слушались эти стены, а мальчик что? Всего лишь жилец. Он был еще слишком маленьким. Старые стены не принимали его всерьез или попросту не видели. Поэтому он и пробирался под окнами, а не шел свободно по дому, никем незамеченный.

У самой стены начинался луг. За лугом далеко-далеко, так, что деревья были почти неразличимы, тянулся лес. Он ровной полосой окаймлял горизонт и скрывался за огромным ангаром, пристроенным к дому, как гараж к собачьей будке.

В общем, если бы кто-то наблюдал за домом, не заметить крадущегося мальчика он бы не смог. К счастью, желающих пялиться на особняк в тот день не нашлось.

Мальчик достиг окна отцовского кабинета. Было совсем не страшно, только чувство, что надо все делать быстрее. Окно привычно распахнулось, но на этот раз сын хозяина лез сюда не для того, чтобы читать взрослые книги. Он тоскливо оглядел полки, подвинул лестницу, забрался на самый верх и, пошарив за пыльными фолиантами, достал сверток грубой упаковочной бумаги. Спустившись, он вернул лестницу на место, а сверток засунул под шкаф с книгами, которые отец всегда окружал защитными заклинаниями. Эти заклинания и собственная магия книг спрячут содержимое свертка от … незваного гостя. Даже в мыслях мальчик старался не произносить имен и названий. Не призывай беду…

Выполнив все эти нехитрые, но важные и, главное, тайные действия, он выпрыгнул обратно в окно. Щелкнула, закрываясь за спиной, рама.

И все же его обнаружили.

-Лошадка, - мальчик оглянулся и неуверенно погладил прохладную, чуть влажную морду.

Лошадка как таковой лошадью не была. Больше всего она напоминала пиявку, раздутую до размеров мула, поставленную на четыре толстых тумбы и наделенную крохотными черными глазками. Однако отец использовал эту зверюгу для верховой езды, поэтому мальчик никак иначе ее не называл и даже не знал настоящего имени.

-Ты что здесь делаешь?

Лошадка, естественно, промолчала. Иногда хозяева награждали своих животных даром речи, но, во-первых, только очень одинокие или вздорные хозяева, а, во-вторых, лошадка была слишком простым созданием, на такие сложные функции ее мозгов не хватило бы.

После первого удивления мальчик тревожно нахмурился. Вряд ли пиявка, даже ходячая, паслась на лугу и случайно оказалась рядом с окном в кабинет. Кто-то прислал ее сюда. Вот вопрос: кто? С одной стороны, отец наверняка хотел, чтобы его сына не было поблизости, если … незваный гость решит применить силу. И мальчик, и его мама, и уж конечно его отец знали, что … незваный гость сильнее хозяина зеленого особняка. Но так же его отец знал, что лошадка никогда не слушалась мальчика. И мать об этом знала. Не знал только незваный гость, зато по своей природе он мог приказывать всем таким животным, даже не своим.

Но мальчик не успел принять никакого решения: ни верного, ни неверного. В кабинете хлопнула дверь, и послышались сердитые мужские голоса. Оставалось только прижаться к стене. И подслушивать. Попытки подчинить лошадку пришлось отложить на будущее.

Отец специально зачаровал стены кабинета, чтобы снаружи нельзя было понять, о чем там говорят: голоса слышно, а слов не разобрать. Когда подрастает такой любознательный ребенок в доме, никакая защита не помешает. Мальчику ни разу не пришла в голову идея как-нибудь обойти чары – отцовские дела ему были не интересны. Сейчас он об этом жалел: слышно было, как отец что-то говорит, распаляясь все больше и больше, но разобрать суть не получалось. Зато, когда заговорил незваный гость, никакие чары не смогли сдержать его голос, и мальчик отчетливо слышал каждое слово.

-Я знаю, что ты не отдашь мне кинжал. Небось запрятал его так, что, если я весь дом переверну, и то не найду. Ну и ладно. Нехорошо, конечно, но делать нечего.

Отец что-то произнес неясное.

Незваный гость ответил ему с откровенным презрением и насмешкой в голосе:

-За твоим сыном. Слышал я тут одно предсказание… Вижу, и ты знаком с этим бредом. Согласись, не могу же я оставить в твоих руках и кинжал, и ребенка с таким будущим…

От ужаса мальчик сжался под стеной и пропустил окончание фразы. Он знал, о каком предсказании идет речь. Отец как-то сообщил ему между прочим и велел не забивать голову ерундой. Мальчик тогда многое вычитал о кинжалах и предсказаниях. Ерунда или нет, но, если кто-то что-то пророчит, лучше быть готовым.

Пока детское воображение рисовало одну ужасную картину за другой, а паника занимала нетренированное сознание, мальчик все больше вжимался в бетонный фундамент, и, кто знает, может быть, ему удалось бы слиться с домом. Лошадка топталась рядом, но теперь пытаться влезть на нее было бы настоящим безумством – из окна кабинета его обязательно заметят.

Дыхание стало пресекаться, и тут глаз поймал какое-то движение у ангара. Охваченный паникой мозг не сразу отреагировал на это изменение – движение было едва заметным, словно пролетела серая бабочка, попав одним крылом в край поля зрения.

А, может, это и была серая бабочка? Мальчик присмотрелся. Ужас и паника растворились, будто не было, сменившись напряженной концентрацией.

Бабочка мелькнула вновь: подняла с такого же серого фундамента крылышки, показалась на фоне светлой стены ангара и исчезла.

Мальчик хотел было подняться, но вспомнил про окно кабинета и решил, что безопаснее сначала отползти. Обдирая коленки о жесткую траву, он выполз из-под окна и лишь потом, стартанув чуть ли не из положения лежа, рванул к ангару.

Только завернув за угол и оказавшись в относительной безопасности, мальчик остановился, чтобы перевести дыхание. И тут же получил увесистый шлепок между лопаток. Отпрыгнув, он обернулся.

-Башенка! Чтоб тебе кольцо мало было! До смерти напугал!

Башенка, подросток лет тринадцати (никто точно не знал его возраст, а сам он не интересовался), хохотнул и затряс пальцами в воздухе.

-Ай-ай-ай! Жмет-жмет-жмет!

-Дурак, - беленький мальчик смущенно покраснел, в конце концов, он сам как дурак испугался, и кого?! Этого недотепу! Но он-то думал совсем о другом. О …

-Что посерел, Ясь? – Башенка дружески потрепал помрачневшего мальчика по плечу. – Свежий воздух не в радость?

-Этот … который приехал сегодня…

-Черный, что ли?

Мальчик отшатнулся.

-Тихо ты! Не накликай.

Башенка покачал головой.

-Это всего лишь слова. Нельзя быть таким трусом, Ясь.

-Слова никогда не бывают "всего лишь". Вот получишь кольцо – узнаешь.

-Заладил "кольцо-кольцо". Кто мне его даст? Ты лучше доскажи, что происходит-то.

-Этот… Он за мной пришел. Нет, - мальчик схватил недоверчиво хмыкнувшего Башенку за рукав. – Я подслушал. Я думал, он за кинжалом, а он за мной. Кинжал он не найдет, я хорошо припрятал, а меня?! – подбородок задергался, и заблестели глаза.

-Ну-ну, - Башенка слез не любил – терялся. – Уж отец-то в обиду тебя не даст. Он же не тапком шитый.

-Он слабее! – Ясь хлюпнул носом. – Папа слабее. Этот… этот папу просто одним пальцем. И маму тоже. Это же… это же, - шепотом, - Черный! Он меня заберет и… и…

-На кой ты ему сдался? Ладно, - Башенка снял серую холщевую кепку и почесал в затылке, - бежать тогда надо.

-Да? – Ясь оценивающе посмотрел на него. Он знал, что Башенка давно планировал удрать-погулять, и теперь не просто ли нашел повод?

-Да. Сам посуди, здесь он тебя точно найдет, а в городе поди сыщи. Да и не сунется он туда, там ему таких навешают!

-В город?

-Не бойся, - Башенка ободряюще улыбнулся. – День-два погуляем, не будет же он здесь неделю гостить. Отец твой или мать пойдут нас искать, тогда вернемся. Идем.

-Ой, подожди, - Ясь дернулся к дому. – Я только соберусь немного.

Башенка едва успел перехватить его.

-Куда, дубина ясенёвая? Прямо в руки Черному идешь. Так бежим, два дня и без сборов проживешь.

Ясь всхлипнул, но все же согласно кивнул.

-Бежим, - Башенка потянул его к лесу, который с этой стороны ангара был ближе и наползал с горизонта, словно началась вторая битва деревьев. В этих владениях иначе и быть не могло.

Мальчишки почти добежали до елок, стеной поднимающихся из-за невысокой луговой травы, когда Ясь задыхаясь остановился. Бегать он был приучен ровно на столько, на сколько это необходимо в детских играх, поэтому удирать из дома, чувствуя, как ужас несется следом и наступает на пятки, ему было тяжело. Башенка подергал Яся за руку, но потом сжалился и позволил отдышаться.

Когда белесые круги перед глазами исчезли, Ясь слабо улыбнулся. Рядом с Башенкой он чувствовал себя увереннее, чем если бы был один, но в то же время старший мальчик часто забывал, что они совсем по-разному скроены. От того во всех их совместных играх синяки и шишки доставались Ясю. Хотя, не будь Башенки, Ясь сейчас и столько-то не пробежал бы. Тренировка…

-Ну, что, так и будем стоять, пока нас Черный не покоцает?

Ясь вздрогнул. Сколько раз просил не звать беду? Какое кольцо можно доверить человеку, который разбрасывается словами, будто кур кормит?

Ясь обернулся к дому. Как бы он хотел, чтобы все это оказалось дурной выдумкой! Вот сейчас мама выйдет, улыбнется и позовет их обедать…

Но со стены ангара на них внимательно таращилась Тахи. Зверюга незваного гостя. Она была помесью кузнечика, крысы и летучей мыши, увеличенной до размеров коровы. Тахи уверенно держалась на оштукатуренной вертикальной стене ангара и следила за мальчишками большими, умными и вовсе не добрыми глазами. Лошадка рядом с ней казалась примитивом, не стоящим даже упоминания.

-Хватит ее рассматривать, - Башенка ткнул Яся в спину. – Дразнишь только, она и без того вот-вот бросится. Пошли уж лучше.

Ясь знал, что Тахи на них не бросится, но объяснить, с чего он это взял, не смог бы. Так же, как объяснить, откуда он знает ее имя.

Внезапно от дома повеяло такой тоской, словно поздним зимним вечером в пургу ветер завыл в щели оконной рамы. Мальчишки не сговариваясь рванули в лес.

Они ползком пробрались сквозь тесные ряды елок, и с этого момента вся дорога до города превратилась для Яся в попытку не думать о страшном чувстве, прогнавшем их из дома, и о горящих легких.

Очнулся он на городской площади. Башенка протягивал рожок с мороженным, а сам глазел по сторонам, и было видно, что ему нетерпится здесь все исследовать.

-Ты в порядке? – спросил он, когда Ясь забрал мороженное и осторожно лизнул уже заблестевший молочный шарик. – Ты тогда сам здесь погуляй, осмотрись, а я хочу сходить в пару мест. Я найду тебя, если понадоблюсь. Сам домой не ходи, заблудишься.

Ясь хотел было возразить, сказать, что он еще маленький оставаться в городе одному, но вовремя поймал себя. Если он такое скажет, Башенка над ним всю жизнь потешаться будет. К тому же он в городе уже был два раза с отцом. Правда, когда это случилось первый раз, Ясь еще плохо ходил, и от всего посещения он помнил только цветные камешки на шляпе какого-то деда. Эти камешки Ясь все пытался отжевать, а дед смеялся и крутил головой. От второго посещения в памяти осталось больше, это было два года назад, но оно сопровождалось таким суровым выражением отцовского лица, что ужас совершить какую-нибудь глупость и расстроить отца еще больше перекрывал все остальные впечатления.

В общем, Ясь, нервно сглотнув, кивнул и остался на площади смотреть вслед Башенке, весело ускакавшему по одной из улиц. Книги по географии – это единственный род литературы, к которой старший мальчик приобщался охотно и без понуканий. Когда он скрылся из виду, Ясь встряхнулся. Уж ему в таком случае пропадать в городе совсем позорно, он-то прочел в тысячи раз больше книг, чем Башенка. Ну, может, не в тысячи, но в сотни – точно.

Да и город городом называется только из-за важности его обитателей, а так – всего пять улочек. Пять улочек аккуратных домиков с аккуратными палисадничками, площадь с фонтаном и площадь без фонтана, ратуша и огромная академия, сложная архитектура которой не позволяет сказать: одно это здание или несколько. Блуждать особенно негде.

Ясь почесал в затылке, как любит это делать Башенка. Одинокий ребенок, шатающийся по улицам академгородка, наверняка вызовет кучу ненужных вопросов. Не для того он бежал из дому, чтобы еще здесь во что-нибудь вляпаться. Отец многому научил его, очень многому, и все крайне полезное, но еще больше Ясь узнал из книг. И не просто узнал, а разучил и с успехом применял на практике. Особенно хорошо ему удавалась маскировочная магия. Даже отец, только применяя серьезные поисковые заклинания, мог найти спрятавшегося Яся. Черный, конечно, намного сильнее, но он не посмеет использовать свою магию в этом городе.

Стать невидимым Ясю ничего не стоило. Самое простое волшебство, не требующее ни слов, ни жестов, и вот мальчика все перестают видеть. Его по-прежнему можно слышать, на него можно случайно наткнуться, но в городе это не важно: звуков здесь и так хоть отбавляй, а натыкаться Ясь ни на кого не намеревался. Разве что Башенку потихоньку пнуть, но тот сразу догадается, в чем дело.

Строго говоря, это не настоящая невидимость. Ясь мог смотреться в зеркало, и любые безмозглые средства слежения его бы засекли. Маленькое и довольно грубое волшебство действовало только на живые мозги, заставляя зрителей не видеть мальчика. Он мог бы использовать что-нибудь посложнее, поизящнее, но чем сложнее волшебство, тем больше вероятность, что его засекут. Дома именно так и получалось.

Буквально за час Ясь обошел все улочки, заглянул во все лавки и облазил все скульптуры в фонтане. Больше в городе делать было нечего. Ну, действительно, не будет же мальчик из зеленого особняка пялиться на цветочки в палисадничках. Ему и дома этого хватало.

Душа требовала подвигов. Или хоть чего-нибудь интересного, чтобы развеять скуку. Домой возвращаться было страшно, да и, честно признаться, Башенка был прав: дороги Ясь не помнил и к огорчению отца в лесу блуждал как неродной. Башенка потому-то и появился в их доме, этот олух и недотепа никогда нигде не блуждал.

Ясь еще немного пошатался по городу. Зашел в ратушу, но звук его шагов так громко раздавался в каменных сводах, что мальчик решил не привлекать к себе лишнего внимания и потихоньку удрал оттуда.

Неисследованной осталась только академия, но ворота, через которые можно было попасть во внутренние дворики и садики, были закрыты, и охранялись каменными чудовищами, явно не для красоты здесь поставленными. Ясь соваться на территорию академии через официальные входы не решился.

Почему-то волшебники считают зазорным и даже неприличным летать. Многие из них, как, например, отец Яся, и своих животных не награждали таким свойством. Ясь так никогда бы не узнал, что это возможно, и всю жизнь провел бы в мечтах о свободных полетах, если бы не раскопал однажды в маминых романах книжку с детскими сказками. Родители не придали этому значения: в кои-то веки ребенок взялся за детскую литературу. А в книжке оказалось очень подробно, хоть и сказочным языком, расписана теория полетов. Ясь знал отношение родителей к своему увлечению, поэтому новые знания и умения афишировать не спешил. Недаром отец говорил, что Ясь может быть так же велик, как Великий Голубой. Правда, чем же велик этот Голубой, мальчик не знал и в отцовских книгах не нашел.

Способность летать больше зависит от настроения в данный момент, чем от умения. Оглядываясь на все, произошедшее за день, Ясь сомневался, что сможет вообще оторваться от земли. Но к его радости он легко поднялся над крышами и деревьями – взлетел так, как никогда не взлетал, и завис над академией, рассматривая воплощенную идею архитектора-психопата. Понять, где что находится, не представлялось возможным даже с воздуха. Ясь спустился ниже и полетел над башнями, мостами, арками, переходами, балконами и прочими извращениями архитекторской мысли.

С одного из закрытых балконов, напоминающего грабли, прислоненные к стене рабочей частью вверх, слышались детские голоса, звон посуды и грохот отодвигаемой мебели – младшие ученики обедали. Внезапно Ясь вспомнил, что сам еще не обедал, если не считать мороженое. Живот подвело, и мальчик чуть не рухнул на крышу балкона.

Ясь не стал ждать, когда кишки сведет окончательно, и он разобьется о камни двора, а быстро нырнул в раскрытое окно.

На длинном столе в середине зала на огромных подносах лежали всевозможные булочки и бутерброды, стояли графины с холодным соком и чайники с горячим чаем, в вазах сверкали наливными боками фрукты. У Яся дома это обычно подавали на полдник, но сейчас возражать не приходилось. Убедившись, что каждый берет, сколько хочет, и исчезновение булочки и бутерброда никто не заметит, Ясь подкрался к столу.

Прямо перед ним толстый мальчишка нахватал столько съестного, что взять чай у него уже не получалось, однако он все равно пытался это сделать.

-Ты бы брал понемногу, оно никуда не денется, а на обед еще минут десять есть, - посоветовал толстяку другой мальчик с синей повязкой на рукаве, на которой белой краской было написано "дежурный".

-Без твоих советов обойдусь, недоумок, - тихо огрызнулся толстяк. – Научись сначала элементарным заклинаниям, а потом лезь, куда не просят.

Мальчик-дежурный поджал губы и ничего не ответил.

Ясь дождался, пока эти двое отойдут, и ухватил булочку. Вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову назвать ее безумно вкусной – обычная булочка к полднику, но Ясь съел две штуки, а пару бутербродов с колбасой завернул в салфетку и аккуратно положил в карман. На всякий случай, если до ужина его никто не заберет из города.

Он решил немного побродить по залу, чтобы не лететь на полный желудок, послушать, о чем говорят. Через пять минут выяснилось, что эти дети, хоть и выглядят на пару лет старше Яся, разговаривают о сущей ерунде: об отметках, девочках и мальчиках, шепчутся о простейших заклинаниях, будто это открытие века, рассказывают друг другу такие нелепицы о магах, что любой здравомыслящий человек умер бы со смеху, услышав этот бред. Махнув рукой на любителей посплетничать ни о чем, он отправился на кухню разведать, что там да как.

На кухне хозяйничали две дородные женщины в белых фартуках и несколько мальчишек и девчонок с повязками дежурных на рукавах. Обед заканчивался, и потому ничего уже не варилось и не жарилось, а кухарки мыли освободившиеся блюда и графины.

-Ну что, Ильм, опять напортачил? – спросила одна из женщин, когда мальчик, который разговаривал с толстяком у стола в зале, передавал ей стопку масляных блюд. – Ребята на тебя сердятся.

Ясь топтался рядом, не решаясь утащить у нее из-под рук кем-то недообъеденную кисть винограда с особенно зрелыми ягодами. В обеденном зале такого винограда не было, видимо, его расхватали в первую очередь.

Мальчик-дежурный устало вздохнул.

-Ничего у меня не получается. Лучше б профессора меня выгнали, а они держат зачем-то. Нравится им, что ли, что надо мной все издеваются?!

Кухарка улыбнулась и погладила его по голове. Ясь изогнулся и схватил виноград, чуть не ткнувшись носом в объемистую грудь женщины.

-А ты постарайся. Не может же совсем ничего не получаться, - кухарка вернулась к своим делам.

-Я стараюсь, - мальчик подобрал с блюда оторвавшиеся от кисти виноградины, - только то, что получается, должно получаться совсем не так, как у меня.

Ясь напрягся и осмотрел его внимательнее. Ничего особенного: прямые светлые волосы, зеленые глаза, бледная кожа, узкие плечи, длинные ноги, короткие ступни и маленькие кисти, тонкие пальцы. Увидеть бы ладони, но как?

Доев виноград, Ясь принялся ходить следом за этим мальчиком в надежде рассмотреть ладони. Он узнал, что Ильм – сирота, что магия огня ему практически недоступна, что разучивание любых форм нападения вызывает у него стойкую головную боль, что опекает его "сама Мегера", а приписан он к кабинету Лавандового Мастера, но только потому, что это единственная магия, которая у него получается более-менее правильно. И еще Ясь узнал, что рассмотреть чужие ладони, не спрашивая на это разрешения, практически невозможно, даже если человек их не прячет.

Наконец, когда они оба устали бродить по залу, Ильм налил стакан чая и уселся в уголочке. Поставив чай, он потянулся, направив ладони вперед. Нескольких секунд Ясю хватило, чтобы подскочить к нему и рассмотреть то, на что он так долго охотился.

Он даже несколько опешил. Чутье его не подвело. Мальчик был действительно непростым, не зря его не выгоняли из академии. И не удивительно, что у него ничего не получалось.

Ясь вылетел в окно и взвился так высоко, что стали видны поля и лес, окружавшие город. Хотелось сразу мчаться домой, рассказать родителям. Отец будет доволен.

Или недоволен. Он мечтает, что Ясь станет его наследником. И мама тоже об этом мечтает. Они, конечно, нашли Башенку и даже пытаются его чему-то учить, но это так… Для отвода глаз и успокоения совести.

Однако мысли о доме несколько охладили его пыл. Какие бы радостные известия он ни нес, но соваться в лапы к Черному… Ясь ойкнул и кувырнулся в воздухе. Не поминай лихо.

Он снова спустился к крышам академии.

На широком открытом балконе, выходящем во внутренний сад, обедали или полдничали какие-то взрослые. Они сидели за огромным круглым столом и негромко разговаривали. Так как, по-видимому, они отдыхали, а не обсуждали что-то важное, Ясь нашел вполне приличным немного подслушать и подсмотреть. Он уселся на парапет с внешней стороны балкона и принялся разглядывать обедающих.

Все они оказались профессорами. Одного Ясь узнал сразу: казалось, за восемь лет не изменились ни дед, ни его шляпа, ни разноцветные, похожие на леденцы, камешки на шляпе. Старик все так же смеялся и изредка встряхивал головой, будто отгонял солнечные зайчики, падающие на лицо от камней. Ясь безмерно удивился, когда одна из профессорш назвала сумасшедшего деда "Голубым Мастером". Если это и есть тот самый Великий Голубой, то хорошего же мнения отец о Ясе. Может, тоже нацепить шляпу посмешнее и стать Великим?

Другие профессора не уступали Голубому Мастеру в следовании безумной моде. Один в такой прекрасный солнечный день сидел в медвежьей шубе. Другой при каждом движении бренчал бубенцами. Третий отливал на солнце так, будто его костюм был сшит из рыбьей шкуры, с которой забыли счистить чешую. Четвертый сидел в обычной темной робе, вышитой мелкими незабудками. Еще у одного с костюма свисали клоки паутины, и несколько раз по лицу пробежал паук.

Женщины тоже не отставали. Одна носила множество длинных полупрозрачных рубах, которые взлетали к ушам от каждого порыва ветра. Вторая, вообще было не понятно, одета ли: на ее теле был то ли чересчур облегающий комбинезон, то ли толстый слой синей краски. Третья одета была вроде бы нормально, но зачем-то ограбила лавку ювелира и нацепила на себя все, что попало под руку.

Еще семь человек носили обычные мантии, не определяющие пол, но эти мантии были таких немыслимых цветов, какие Ясю не попадались даже в наборе "101 карандаш".

Из всех профессоров только двое выглядели действительно нормально. Сухощавая женщина, возрастом больше подходящая к званию "бабушка", но совершенно не подходящая к этому званию внешне; в коричневом платье самого что ни есть простого покроя. Все остальные уважительно называли ее "госпожа Мегера" (Ясь удавился бы, будь у него такое имя) и "Мастер Засухи", причем в последнем слове каждый ставил ударение, где считал нужным. Вторым нормально одетым был молчаливый мужчина в строгом темном костюме, на котором он по случаю обеденного времени, расстегнул верхнюю пуговицу; к нему обратились дважды как к "профессору Хунте", и один раз на него указали как на "Разбитого Мастера".

Профессора все друг друга называли Мастерами. Мастер того, Мастер сего. Ясю это казалось смешным. Мастера делают вещи: дома строят, мебель собирают, одежду шьют, а эти "Мастера" только руками машут да заклинания бормочут. Конечно, Ясь и сам, чуть что, сразу чем-нибудь магическим пользуется, но сажать "Анютины глазки" он маме помогал без всякого волшебства, и мед с кухни они с Башенкой воровали тоже, как есть.

Мастер-профессора разговаривали ни о чем, как и дети в столовом зале: кто на ком женился, кто обзавелся наследниками, у кого какие ученики.

Ясь оставался на парапете, несмотря на то, что никакой ценной информации он здесь не получал. Летать он устал, да и лететь было некуда, а взрослые разговоры всегда интересно слушать.

В конце концов, кто-то припомнил недавно изобретенное заклинание, призывающее северный ветер, и госпожа Мегера тут же раздраконила в пух и прах и само заклинание, и его автора, и заодно того, кто об этом вспомнил. Вообще она ругалась много и едко, и чем-то даже нравилась Ясю, но иметь такую бабушку он бы не хотел.

Разговоры стали переходить на личные проблемы, и профессора начали потихоньку разбредаться по балкону: кто покурить, кто подышать ароматами сада, а некоторые и вовсе ушли. Ясь подумывал вернуться обратно на улицы города и еще раз попробовать найти Башенку.

Он стоял на периллах и делал массаж затекшим от долгого сидения на узком каменном парапете ягодицам, когда на лестнице, спускающейся из внутренностей дома к балкону, возникло оживление. Великий Голубой всплеснул руками и воскликнул:

-Смотрите, кто к нам пожаловал!

Все посмотрели, и Ясь тоже. Его отец, как был в домашней одежде, пришел за ним. Ясь радостно выдохнул: отец не выглядел злым и сердитым, только немного усталым, что и не удивительно после такого дня. Многие профессора подошли ближе, громко приветствовали и хлопали по плечам, задавали обычные, никому не интересные вопросы. Ясь и не подозревал, что его отца здесь так ценят и уважают. Даже профессор Хунта улыбнулся, хотя так и не встал со своего кресла.

Мальчик спустился на пол. Невидимость он не снимал, а-то начнут кричать "Кто ты?" да "Как сюда попал?". Объясняй каждому, что прилетел, и вовсе это не страшно и не позорно. Отец и так знает, раз пришел прямиком на этот балкон. Он часто пользовался "Родственным поиском", когда нужно было найти спрятавшегося Яся. С таким заклинанием мозги невидимостью не замутить, отец прекрасно видит своего сына, только притворяется, что все еще ищет. Даже вон мастер-профессорам жалуется, помочь просит. Наверное, хочет, чтобы они проверили мастерство Яся.

Мальчик хихикнул. А Башенку так просто не найдешь, он никакой не родственник их семье. Хотя и становится невидимым он не умеет.

Отец все продолжал что-то говорить и улыбаться, а остальные качали головами и улыбались в ответ. Великий Голубой пытался усадить его за стол и напоить чаем. Госпожа Мегера притворно хмурилась и со значением приподнимала коньячную бутылку. Отец отнекивался и отмахивался. И вот, когда он в очередной раз махнул рукой, сердце Яся екнуло.

Мальчик шагнул назад и уперся спиной в перила. Конечно, этот человек его не видел и не притворялся. И он наверняка даже не думал искать Башенку. Ясь хотел захныкать, но вовремя прикусил губу – еще не хватало привлечь к себе внимание. Он старался не думать об отце, маме и доме. Главным сейчас был вопрос "Что делать?".

Ясь осторожно прокрался за кресло Разбитого Мастера. Если все эти волшебники разом кинут поисковое заклинание, то оно укажет на профессора Хунту, и есть вероятность, что они подумают, будто ошиблись.

Но вопрос "Что делать?" от перемены места не исчез.

Ясь мог бы скинуть невидимость и заорать: "Не верьте! Это Черный!". Но, во-первых, не поверят ему, скажут, что он просто домой возвращаться не хочет; во-вторых, "Черный" – это имя, которое для него придумали Ясь и Башенка, а как его зовут на самом деле, мальчик не знал.

Паника за одно мгновение долетела из-под окон зеленого особняка на балкон академии. Ясь уже воочию видел, как его находят и отдают Черному, или как его не находят, и он всю оставшуюся жизнь ворует пирожки из обеденного зала. Пирожки не были такими уж противными, но мечтал Ясь совсем о другом.

Он хотел стать великим. Не Великим, о котором все говорят, а великим, который все знает и ничего не боится. Знал Ясь уже очень много, не все, конечно, но примерно половину. Зато с ничегобоязнью было совсем плохо. Боялся Ясь разного, часто пустого, и боялся до паники и истерики.

От мыслей о таких своих недостатках мальчику стало стыдно. Ему и раньше было стыдно, только веры в себя это не прибавляло. Раньше папа и мама успокаивали его и помогали решить проблему. А теперь кто?

Ясь высунулся из-за кресла и оглядел мастер-профессоров. Кто ему поверит? Кто не станет кричать "Как ты сюда попал?" хотя бы до выяснения всей правды? Кто вообще не станет кричать? А-то вдруг Черный возьмет и убьет Яся прямо здесь. Ясю было не так уж интересно узнать, что потом с этим черным сделают.

Ответ пришел сам. Вернее, мальчик прятался за его креслом. Профессор Хунта точно не будет кричать. По тому, как он говорил, Ясь не поручился бы, что Разбитый Мастер вообще умеет это делать.

И к тому же это единственный профессор из всей сумасшедшей оравы, которому Ясь по странной прихоти подсознания доверял.

Великий Голубой уже дотолкал замаскированного Черного до стола и теперь пытался усадить, а Мастер Засухи разливала коньяк по чашкам с кофе, когда Ясь поднялся из своего укрытия.

-Дяденька Хунта, это не мой папа, - зашептал мальчик так тихо, что даже сам себя с трудом слышал. – У моего папы зеленое кольцо, а у этого – черное. И Тахи, на кузнечика похожа, совсем не лошадь.

Но Разбитый Мастер никак не отреагировал на голос из-за спины, то ли Ясь шептал слишком тихо, то ли Мастер был действительно разбитый и глуховатый. Шептать громче Ясь не решился – Черный был совсем близко.

Мальчик снова присел за креслом. Невидимость – это хорошо, но и такое укрытие лишним не будет. Он слышал, как Великий Голубой пеняет его лже-отцу, что тот давно не заходил. А госпожа Мегера, перебивая старика, уверяла, что с детьми в этом городе никогда ничего не случалось, наскучит без толку шататься – сам домой вернется. Черный безуспешно пытался вырваться из их объятий и болтовни. Наверное, он и сам не ожидал, что хозяина зеленого особняка здесь так любят. Потом он, видимо, заметил Разбитого Мастера и понадеялся с его помощью избавиться от надоедливых стариков.

-Кристобаль, друг мой! – воскликнул он. – Сколько лет, сколько зим!

Ясь сжался за креслом, забиваясь чуть ли не между ножек. Он решил, что Черный все же не Мастер Мимикрии, и говорит он совсем не похоже на отца. Какие-то "сколько зим"! Да отец терпеть зиму не может, каждый год увозит семью на юг!

Кресло скрипнуло, и спокойный голос профессора Хунты произнес:

-Не припомню, чтобы когда-нибудь был другом Мастера Разрухи.

Ясь потер ухо о коленку. До такого имечка они с Башенкой никогда бы не додумались.

После слов профессора возникла напряженная пауза, а затем раздался грохот, звон посуды, заохала какая-то женщина, загомонили другие профессора.

Ясь не выглядывал из своего убежища, пока шум окончательно не утих, и остались только возмущенные голоса. Мальчик очень тихо выполз из-за кресла, отбив коленки о каменный пол, и, прижавшись к подлокотнику щекой, осмотрелся.

Черный в своем настоящем облике лежал на полу, связанный струящимися словно дым лентами. Впрочем, это и был дым – на пальце у профессора Хунты, стоящего над поверженным Мастером Разрухи, тускло отливало серым и черным Дымное кольцо. Профессор не был сильнее Черного, но он успел раньше. Ясь злорадно ухмыльнулся.

Теперь можно было показаться, но мальчик не стал этого делать. Он подошел к Разбитому Мастеру и осторожно взял его за руку. Профессор чуть сжал пальцы.

-Домой бы, дяденька Хунта. Мама, папа…

Договорить Ясь не успел. Вихрь, воняющий горелой кожей, закружил его. Когда мальчик смог, наконец, вздохнуть, оказалось, что он стоит перед зеленым особняком, профессор по-прежнему держит его за руку, а у их ног в траве лежит связанный Черный.

Ясь отпустил пальцы Разбитого Мастера и побежал в дом. Невидимым он уже не был, но мальчика это не волновало. Он слышал, как Черный что-то зло шипел профессору Хунте, потом раздались два хлопка, возвещавшие о прибытии других магов.

Ясь мчался через дом, молча, пригнувшись, как поисковая собака. Удивительно, но страх исчез, осталось только нервное возбуждение, усиливающееся по мере того, как он оглядывал комнату за комнатой, зал за залом. Он пробегал лабиринтами коридоров, взлетал под потолок в библиотеке, проносился по хозяйственным пристройкам и всячески обходил кабинет отца.

Но вот все остальные помещения были осмотрены, и Ясь ступил в рабочее крыло зеленого особняка. И тут же тишину дома прорезал вопль:

-Мама!

Оставшиеся на улице волшебники вздрогнули. Ясь почувствовал, как щупальца их магии коснулись его, но ему было все равно. Когда мастер-профессора появились там, они увидели, как мальчик, сразу сделавшийся совсем маленьким и худеньким, бредет по приемному залу к распахнутой двери кабинета, поскуливая и прижимая к груди ладони. Из-под правой ладони виднелся кончик Розового кинжала, в левой было зажато Розовое кольцо, - все, что осталось в этом мире от его матери.

Профессор Хунта первым появился в кабинете, так как тащил за собой Мастера Разрухи и вынужден был передвигаться порталами, и видел, как Ясь приостановился в дверях, всхлипнул, словно задыхающийся астматик, и бросился к столу, прижимая руки к груди. Мальчик обошел вокруг, присел, и пару длинных выдохов его не было видно. Госпожа Мегера и Великий Голубой успели войти в кабинет.

Когда Ясь вылез из-под стола и аккуратно разложил перед собой Розовые и Зеленые кинжалы и кольца, старые волшебники дружно вздохнули и подумали, что ребенок свихнулся от горя. Ясь посмеялся бы над ними, если бы их мнение не было так безразлично в этот момент. Он долго стоял над вещами своих родителей, потом что-то вспомнил, шагнул к распахнувшемуся ему навстречу окну и застыл, глядя в луговую траву.

-Лошадку-то за что?!- внезапно развернувшись к Черному, крикнул он.

Утерев рукавом слезы, Ясь бросился к шкафу с запретными книгами. Промелькнувшая мысль, что теперь он сможет прочитать их все, была тут же отброшена. Нельзя быть довольным после … такого случая.

Чтобы не занимать много места, профессор Хунта поставил связанного Мастера Разрухи вертикально и привалил к стене. Рот Черного предусмотрительно был заткнут плотным комком из дыма, песка и чего-то, похожего на вату или осенний туман. Поэтому, когда Ясь вытащил из-под шкафа сверток, содрал бумагу и с разворота швырнул черный кинжал в Мастера Разрухи, тот не смог даже вскрикнуть, лишь стоял, пришпиленный к стене, жмурился от боли и унижения.

Ясь не даром прочитал столько книг, потратил столько времени, тренируясь кидать кинжалы и ножи. Он попал Черному точно в солнечное сплетение. К сожалению, Кинжалы Колец не убивают своих хозяев, но зато лишают возможности двигаться и использовать магию, поэтому волшебники предпочитают либо носить их с собой, либо хорошенько припрятывать.

Ясь обнаружил, что Черный кинжал хранится в их доме, когда в очередной раз влез в кабинет за книгами. Именно тогда отец рассказал ему о предсказании. О Черной смерти из Зеленого дома.

Зря родители так недоверчиво относились к пророчествам. Время Яся все-таки пришло. А вытащить кинжал может только тот, кто его вонзил.

Пока мальчик рассматривал, как мучается Черный, волшебники пришли в себя от неожиданности.

-Ясень, конечно, ты сейчас зол и рассержен, однако поверь старому дедушке, я знал тебя совсем маленьким… - начал Великий Голубой, но профессор Хунта прервал его:

-Мальчик имеет право на месть. Мы не можем вмешаться, пока он сам нам этого не позволит.

-Но он же еще ребенок! – госпожа Мегера прибавила еще пару нецензурных слов, успев все же прикрыть рот платочком, в который незадолго до этого собирала слезы. – Он же ничего не понимает!

-Я верю, - холодно ответил Разбитый мастер, - что этот ребенок понимает гораздо больше, чем мы с вами.

Ясь действительно понимал очень многое: и то, что, если Черного уведут отсюда, мальчик уже никогда не сможет достать его и наказать за маму и папу, и то, что сам он убить Мастера Разрухи не сможет, потому что даже не представляет, как это сделать, а мастер-профессора помогать ему не будут.

Он хотел отомстить, сделать больно, увидеть страх в глазах Черного. Он хотел оставить себе воспоминания о слабом, отвратительном ничтожестве, а не о самом сильном, наглом и самоуверенном волшебнике. Ясь вспомнил, как сидел под этим окном, не смея вздохнуть, и только Лошадка по-доброму смотрела на него своими беличьими глазками. Лошадка, которой теперь нет.

-Тахи, - тихо позвал Ясь, наблюдая, как из глаз Черного исчезает насмешка и самоуверенность. Еще бы, мальчик контролировал не только его кинжал, но и животное.

Быстрая тень мелькнула в окне, и Тахи внеслась в кабинет, чуть не сбив Яся с ног. Старые профессора попятились, видно, они были знакомы с этой зверюгой. Только профессор Хунта остался стоять, как стоял, с тем же невозмутимым выражением лица.

Ясь взял отцовский кинжал и перерезал на Тахи уздечку. Черные камни, до сих пор державшие магическое животное под контролем, посыпались с кожаной сбруи на пол.

-Ты теперь свободна, - мальчик ласково погладил ее по чудовищной морде. – Ты совсем свободна. Ты даже можешь сделать с ним все, что захочешь, - Ясь указал на Черного. – Плохой человек и плохой хозяин. Только оставь мне кольцо и кинжал, - добавил он вслед рванувшемуся животному.

Тахи была очень аккуратной – не пролила ни одной капли крови на дорогой паркет зеленого дома. А еще – очень умной. Понимая, что стоит только снять с бывшего хозяина кольцо, как он тут же уйдет в мир иной, она начала с другой руки. Медленно и с удовольствием.

Великий Голубой отвернулся, госпожа Мегера вовсе выскочила из кабинета, Разбитый Мастер немигающе уставился на Яся, а Ясь до самого конца не отрывал взгляд от Тахи и Черного.

Когда гулко ударился об пол кинжал, и кольцо покатилось под стол, Тахи вернулась к мальчику. Он обнял ее, уткнувшись в шею, и заплакал.

Профессор Хунта подобрал ставшие ненужными связывающие заклинания, поднял с пола Черные кинжал и кольцо и положил их на стол. Великий Голубой все стоял у двери и качал головой, словно заведенный. Госпожа Мегера ходила по приемному залу и ругалась сквозь зубы.

Ясь плакал не долго – время для этого еще не пришло. Все происшедшее начинало казаться ненастоящим, игрой, и мальчик знал, что в таком состоянии он может натворить чего-нибудь, о чем потом очень пожалеет. Поэтому надо было быстро заканчивать все важные дела.

Он отодвинулся от Тахи.

-Ты сможешь похоронить Лошадку? – все еще всхлипывая, спросил Ясь.

Тахи нежно курлыкнула, потерлась мордой о его волосы и вылетела в окно.

Ясь подошел к столу. Три кольца, три кинжала – на первый взгляд выбор богатый, но он знал, что действительно принадлежит ему.

Кольцо без хозяина – это грубый перстень желтого или серебристого металла с камнем соответствующего цвета и блеска, и только хозяин придает ему действительную форму.

Ясь быстрым движением надел на средний палец левой руки Черное кольцо. Перстень был сильно велик ему, но металл поплыл по кисти к запястью, дальше – к локтю, опутывая руку тонкой ажурной сетью, напоминающей завитки плюща на тонком белом дереве.

-Ах, мальчик, что же ты наделал! – всплеснул руками Великий Голубой, подходя к столу. – Вот же, зеленое кольцо должно было стать твоим. Ясень, Ясень, что же ты наделал…

-Это мое кольцо, - буркнул Ясь, сжимая оплетенную руку в кулак, а другой берясь за кинжал. Черное лезвие дрогнуло и свернулось в миниатюрный драконий клинок. Так как кинжал служил только одной цели, то Ясь решил, что форма особого значения не имеет, а драконий клинок, нарисованный в "Сказаниях о Старших", ему очень понравился. – И мой кинжал, - добавил он, пряча клинок в ножны.

-Мастер Лета хотел, чтобы ты ему наследовал, - заметила госпожа Мегера.

-Он знал, что ничего не получится, - ответил Ясь. – Для того они с мамой и Башенку взяли. Но Башенка тоже не подходит, - он хмуро глянул на Великого Голубого. – Башенку надо найти, он где-то в городе. Отдайте ему Серое кольцо, оно точно его.

Ясь слышал, как родители разговаривали о кольцах, и отец сказал, что Серое хранится в академии. Они хотели сосватать его Ясю, если уж с Зеленым ничего не выйдет. Но Серое кольцо должно принадлежать Башенке. Откуда Ясь это знал, он сказать не мог. Просто знал.

-Только кинжал ему не отдавайте – продаст или посеет, - подумав, посоветовал мальчик.

-Хорошо, мы найдем его, - легко согласился Великий Голубой. – А эти кольца ты отдашь нам?

-Нет, - Ясь пододвинул их к себе. – Папино … Зеленое кольцо нужно отдать Ильму. Ильм учится у вас в академии. У него не получается магия как у всех. Он совсем другой, - мальчик повернулся к профессору Хунте, - вы приведите его сюда. Я научу его всему, чему меня папа учил, а потом – книги есть, пусть читает.

Разбитый Мастер кивнул.

-И Розовое не отдам, - пробормотал Ясь, складывая кольца в нагрудный кармашек. – Башенка приведет девочку, ей и отдам. Не ваши они.

Он сунул оба кинжала между книгами и накрыл сигнализирующими чарами.

-Ясень, - Великий Голубой положил руку ему на плечо. – Тебе учиться надо. Я уговаривал твоих родителей отдать тебя в академию, но они не соглашались. Ты очень талантливый. Мы с удовольствием примем тебя на курс, где ребята твоего возраста. Я верю, ты быстро догонишь их…

-Я знаю, чем даже те, кто учится вместе с Ильмом, а они ведь старше, - прервал его Ясь. – Я не знаю, чему вы можете меня научить. К тому же здесь я еще не все книги прочитал.

-Но ты не можешь остаться один! – госпожа Мегера захлопнула окно, откуда неслось похоронное пение Тахи. Окно тут же распахнулось вновь.

-Это мой дом, - сердито сказал мальчик. – Я не буду один. Если вы сделаете, как я сказал, то здесь будут жить и Ильм, и Башенка. И дядя Хунта, если захочет.

Уголок губ Разбитого Мастера чуть заметно дрогнул.




* * * (три года спустя)


Четыре подростка – три юноши и девушка – носились по линии прибоя, оставляя на мокром песке следы босых ног, которые тут же слизывали набегающие волны. Шагах в двадцати от воды валялись поспешно сброшенные вещи. Юные волшебники, наконец, уговорили Разбитого Мастера вывести их к морю.

Сам профессор Хунта был тут же. Стоял над вещами своих подопечных. Сторожил, хотя на пару миль в обе стороны пляж был безлюден. Страх оставить кинжалы без присмотра не давал ему сдвинуться с места. Страх, присущий всем хозяевам колец, всем, кроме этой безумной по молодости лет четверке.

Первым остановился Ясень. Он так и не научился бегать дольше, чем есть к тому интерес. Да еще он был самый маленький и по возрасту, и физически.

Ясь махнул ребятам и направился к профессору. Худая и невысокая, размытая солнцем, фигура Разбитого мастера казалась призрачным видением, игрой больного разума и нагретого воздуха.

-Дядя Кристо, вы так и будете стоять здесь, как сухое дерево? – спросил подросток, плюхаясь на горячий песок. – Ой-ой! Попень обжег!

Профессор невольно улыбнулся, глядя, как Ясень потирает покрасневшую ягодицу. Желание молодежи купаться голышом было еще одной причиной отсутствия других людей на пляже.

-А ты хочешь, чтобы я носился с вами, гогоча и распугивая чаек? – Разбитый Мастер говорил всегда так, будто его слова предназначаются только и исключительно для собеседника, и никому другому не дозволено их слышать.

Ясень пожал плечами.

-Нет. Но хотя бы искупаться? Быть на море и даже не попробовать воду?

-Это ваше желание. Я всего лишь сопровождающий.

Подросток вспыхнул.

-Вы не "всего лишь"! Что вы все время делаете из себя машину?! У нас же нет никого, кроме вас! – Ясь взмахнул рукой, обсыпая себя песком.

Профессор Хунта внимательно посмотрел на него, потом на несущуюся к ним троицу.

-Башенка и Танечка уже взрослые, - пробормотал Ясь, словно почувствовал его мысли. – Им все сложнее сидеть на одном месте. Его магия в дороге, ее – рядом с ним. Они скоро уйдут…

Башенка и Танечка бежали шаг в шаг, улыбаясь друг другу, и, казалось, мир сам стелется им под ноги. Два года назад Башенка притащил из города в зеленый особняк зареванную девчонку, которую не брали в академию за отсутствием каких-либо способностей. Ясень сразу всучил ей Розовое кольцо, и откуда что взялось? Госпожа Мегера, обучающая Танечку премудростям женской магии, только головой качала и кляла слепых идиотов из приемной комиссии.

Башенка и Танечка уже нашли друг друга, и Ясень своей уверенностью сумел соединить их. Откуда-то мальчишка знал, что Серое кольцо потянет за собой Розовое, хотя в прошлый раз Розовое следовало за Зеленым. Но как бы то ни было, теперь и до самой смерти для Танечки существует только один путь магии – путь, которым идет магия Башенки, а для него просто нет жизни без этой девушки.

Даже завидовать им не получалось.

-Останетесь вы с Ильмом, - задумчиво произнес профессор Хунта и после паузы добавил, - скучно не будет.

-Ильм тоже уйдет, - Ясень кинул в пробегающего мимо стройного и длинноногого хозяина Зеленого кольца маленький голубоватый голыш.

Ильм улыбнулся, раскинул руки, и от Яся до самой воды песок покрылся мелкими голубыми цветочками.

-Ему еще многое надо узнать, но второе Зеленое кольцо уже начинает звать его, - Ясень сорвал один цветочек, пожевал и сплюнул. – Иногда мне интересно, сколько бы Мастер Весны ждал Ильма, если бы мой отец был жив.

-Мастер Весны исчез сотни лет назад, второе Зеленое кольцо считается утерянным, - заметил профессор Хунта, указывая Ясю на коробку с бутербродами.

-Кольца нельзя потерять, это в каждой книге написано, - подросток протянул ему бутерброд с красной рыбой. Как он узнал, что предпочитает Разбитый Мастер, если тот никогда не ел вместе с детьми? Ясь пожал плечами и озорно взглянул на профессора.

-А Ильм пойдет искать Мастера Весны и найдет. Все равно больше ему никто не подходит.

-Что тогда будешь делать ты? – профессор Хунта присел рядом. В отличие от молодых волшебников он не стал раздеваться полностью, но маленькие плавки были лишь данью приличиям, ничего больше положенного они не прикрывали. Со дня знакомства Ясь восхищался тонким, изящным, умеющим с первого взгляда внушить почтительное уважение, умеющим выслушать, умеющим донести самые сложные и непонятные знания…

-Ты не ответил, - Разбитый Мастер заинтересованно глянул на Яся. Подросток порозовел и уставился в море.

-У меня есть некоторые планы, - наконец, сказал Ясь. – Но еще много времени впереди, кто знает, как все поменяется.

-А ты не знаешь? – профессор наклонил голову и усмехнулся.

-Я же не Мастер Предсказаний.

Ясень хотел взять еще один бутерброд, но коробка внезапно захлопнулась, чуть не прищемив ему пальцы. Он удивленно оглянулся. Профессор Хунта стоял и протягивал ему руку.

-Пойдем искупаемся.

Смуглая фигура Разбитого Мастера не казалась лишней в окружении беспечных, загорелых молодых Мастеров.

На закате они собрались домой. Профессор проследил, чтобы все ушли благополучно, огляделся в поисках потерянных и оставленных вещей, подобрал забытые кем-то сандалии, махнул рукой, снимая с пляжа защиту от посторонних, скрестил пальцы, намереваясь убрать дорожку незабудок, вздохнул и оставил все, как есть.

Невидимый Ясь улыбнулся и шагнул к дому.




* * * (десять лет спустя)


Доски с облупившейся зеленой краской были заботливо прикрыты сохраняющими заклинаниями. Ясь покачал головой, Хунта, видимо, не счел возможным покрасить дом в отсутствии хозяина. Хотя перед парадным входом трава была аккуратно подстрижена.

Молодой мужчина спрыгнул с Тахи, потрепал ее по загривку и пошел в дом. Тахи капризно курлыкнула, схватив его за плечо. Ясь усмехнулся и выудил из кармана кусочек сахара, тут же сгинувший в огромной пасти.

-Животным сахар вреден, - буднично заметил знакомый голос.

Ясь оглянулся. Хунта переливал из пробирки в колбу пузырящуюся и стремительно краснеющую прозрачную жидкость. Он делал это так спокойно и сосредоточенно, будто последние годы только тем и занимался, что ставил алхимические опыты на лужайке перед домом.

-Она беременна, - ответил Ясь, наблюдая, как красный цвет в колбе собирается в середину, закручивается воронкой, и внезапно на дно упал большой прозрачный кристалл.

Хунта сжал губы и разочарованно бросил колбу на каменную дорожку.

-Никак не пойму в чем дело: должен получаться сапфир, а получаются только рубины, - пояснил он, одним движением руки убирая все следы своих опытов. – Ты надолго, или неделю поживешь и опять умчишься?

-Я навсегда, - Ясь улыбнулся.

Разбитый Мастер рассеяно кивнул и скрылся в темноте дома.

Через час чистый и накормленный Ясь втащил в гостиную огромный рюкзак.

-Ты мог бы сначала принести свои вещи сюда, а уж потом их увеличивать, - заметил Хунта.

Ясень виновато пожал плечами.

-Отец запрещал в гостиной колдовать. Привычка, - он переставил со стола на камин вазу с цветами и открыл рюкзак. – У меня тут много интересного… Так… Грязная одежда и книги не считаются…

Разбитый Мастер сидел в глубоком кресле и наблюдал, как молодой волшебник выбрасывает на пол пакеты и свертки.

-Кажется, все, - Ясь кинул в окно маленький мячик. Мячик в полете раздулся раз в пять, но земли коснуться не успел. Тахи, оглушительно визжа, упала с неба и, подхватив его в воздухе, взметнулась обратно под облака.

-Вот, - Ясь вытащил на стол большую и очень тяжелую коробку. – Это вам от Башенки и Танечки. Всякие магические вещички: камешки, амулеты, куски разных тварей и прочая мелочь. Сами разберете. Они, где ни бывают, собирают для вас всякие редкости.

Удивление на лице Разбитого Мастера было настолько искренним, что казалось наивностью.

-Для меня? – спросил он тихо.

Ясь ласково улыбнулся.

-А для кого?

Он снова полез в рюкзак.

-Это еще не все, - на стол плюхнулся раздутый холщевый мешок. – Травы и сушеные плоды от Мастера Весны и Мастера Лета. И большой привет от Ильма.

Хунта одобрительно кивнул.

-Он все-таки нашел Мастера Весна. Я не верил, что получится.

-Мы нашли, - поправил его Ясь. – Я ушел оттуда, когда уверился, что у них все хорошо. А на обратном пути навещал. У них, действительно, все просто отлично. Видели бы вы, какие там виноградники! – он мечтательно прикрыл глаза. – Жаль, сейчас не сезон. Но мы обязательно скатаемся туда как-нибудь. И вина попьем, и соку, и так винограда наедимся.

-Вместе? – поинтересовался Хунта.

Ясь серьезно посмотрел на него.

-Как вы пожелаете.

Полминуты они играли в гляделки. Наконец, Ясь не выдержал – отвел взгляд.

-Ну что ж, - вздохнул он и снова наклонился к рюкзаку. – А это от меня.

Он мстительно улыбнулся, водружая на стол обернутый тонкой рисовой бумагой ящик.

-Что это? – Хунта встал и подошел к столу, любопытно облизывая губы.

-Открывайте сами, это ваш подарок, - Ясь отодвинулся, давая Разбитому Мастеру возможность подойти ближе к ящику. – Только осторожнее, там стекло.

Хунта пробормотал что-то невразумительное, осторожно снимая бумагу. Ящик был собран их тонких бамбуковых пластинок, связанных кожаными шнурками. Пока Разбитый Мастер разбирался с крышкой, Ясь пояснил:

-Ящик двойной, внутренние стенки связаны в натяг и удерживают содержимое, как пружины. Это стандартная упаковка, правда, мало кто ей пользуется. Я не решился уменьшать сам ящик, но, думаю, уменьшение в рюкзаке ему не повредило. На плантации их так и так привозят в уменьшенных связках.

Изящные пальцы надавили на края ящика, что-то щелкнуло, и крышка подпрыгнула.

-На плантации? – переспросил Хунта, откладывая ее в сторону.

Ясь молча указал на ящик.

Сверху лежали свернутые спиральками бамбуковые листья, предохраняя содержимое от несчастливой встряски. Хунта аккуратно сложил их на стол, попутно прикидывая, куда потом использовать ценный материал. Когда все листья были убраны, взорам предстали донышки четырех темных бутылок.

-Кажется, я не с того конца открыл твой ящик, - Хунта потянул одну бутылку вверх.

-Нет, - засмеялся Ясь, - их именно так и хранят.

-Да? – Разбитый Мастер нахмурился: что-то было во всем этом знакомое, но что, он никак не мог понять. А Ясень подсказывать не собирался – ради этого момента он столько перенес, что прошедшие годы кажутся страшным сном.

На стекле была выдавлена надпись. Хунта прищурился, вчитываясь, и чуть не выронил бутылку.

-И остальные? - еле слышно спросил он, опуская бутылку на место.

-Да.

Разбитый Мастер вернулся в кресло.

-Ты с ума сошел? Ты знаешь, сколько это стоит? Весь твой особняк и на полбутылки не потянет.

-Особняк потянет бутылки на две, - притворно надулся Ясь, но улыбка прорвалась, несмотря на волю молодого волшебника, - просто вы не знаете всех его тайн.

-На это же!.. – Хунта беспомощно взмахнул рукой, не находя слов. – Ты не понимаешь… Ты не понимаешь, что такие подарки не делают? Они слишком дороги, слишком драгоценны.

-Эликсир Жизни, Кристо, - жестко произнес Ясень. – Я научился не бояться слов.

-Я не боюсь слов, - сердито сказал Хунта. – Я боюсь людей, которые за чайную ложку этого Эликсира готовы убить. Даже я не могу отказаться от такого подарка, - прошептал он удивленно-расстроенно.

-Но мы ведь никому не расскажем, - Ясь беспечно плюхнулся в соседнее кресло.

-Что мне с этим подарком делать? Я же не могу сам…

-Можете и сами. А можете пригласить к камину того, с кем хотели бы разделить вечность, налить по бокалу и насладится прекрасным вечером. Поверьте, вкус того стоит.

-Подозреваю, что и результат - тоже.

Они замолчали, разглядывая ящик с бесценным содержимым.

-Где ты взял его? – спросил Разбитый Мастер, прерывая молчание.

-На последнем круге в Элизиуме, конечно. Сомневаюсь, что еще где-то можно достать четыре бутылки Эликсира Жизни.

-Из Элизиума не возвращаются.

-Я вернулся.

Они встретились взглядами, но оба тут же снова уставились на ящик.

-Откуда у тебя такие деньги? - холод вернулся в голос Разбитого Мастера. – Чтобы попасть в Элизиум, нужна немалая сумма. Чтобы оттуда выйти, наверное, столько же.

-Если оттуда кто-то уходит, это такая сенсация, что они выпускают бесплатно, - Ясь грустно усмехнулся. – Уйти оттуда очень … трудно. Особенно с таким грузом. Будто заново рождаешься. Неприятно и больно. Я несколько раз думал остановиться и повернуть назад.

-Но не повернул, - Хунта зябко поежился. – Ты не ответил на вопрос.

Ясень взглянул на него, решая, стоит ли говорить правду.

-Я четыре года работал в арихальковых шахтах.

Разбитый Мастер зажмурился словно от боли.

-Ну давай, рассказывай, куда ты еще успел влезть, - хрипло произнес он, не открывая глаз.

Ясь покачал головой.

-Боюсь, ни на что другое у меня времени не было. Полтора года я устраивал судьбу Ильма, потом работал четыре года в шахтах, три месяца восстанавливался в Элизиуме. Оттуда выбрался, навестил Ильма, там же были Башенка с Танечкой, а от них летел напрямую сюда. Да вы не переживайте, я же Черный, мне шахты почти не страшны. Обычные люди умирают на третий-четвертый месяц, я больше занимался тем, что трупы вытаскивал на поверхность – у остальных сил не хватало. Я бы еще год там работал, но у второго владельца две дочери-близняшки в возраст вошли, а женихов на двух невест с таким приданым многовато. Да и папаша хотел выдать их посчастливее, а не побогаче, родная кровь как-никак. Хотя по мне тринадцать лет для замужества все же рановато, но у них традиции, я не возникаю. Он про меня узнал (была до этого еще пара-другая случаев) и просил разобраться. Хорошо заплатил, и я ушел из шахт.

-Каких случаев? – Хунта открыл глаза и потер висок. – В чем ты разобрался?

Ясь оценивающе посмотрел на него.

-Я – Мастер Соединения. Я вижу, насколько души друг другу подходят. Иногда я знаю, кто может быть лучшим выбором, и где его искать, даже если я никогда не видел того человека. Как с Ильмом получилось, и с Башенкой. С девчонками все вышло удачно. Одна просто идеально устроилась, будут с мужем любить друг друга, души не чаять – всем на зависть. Вторая – похуже, большая любовь ей вряд ли светит, но семейного счастья хватит, у многих и этого нет…

-Мастер Соединения? – переспросил Хунта, прерывая рассказ.

Ясь кивнул.

-Поздравляю, - Разбитый Мастер поднялся. – Я не буду забирать твой подарок в город, пусть останется здесь, если ты не возражаешь.

-Вы уходите? – молодой мужчина подошел к нему.

-Это твой дом.

-Вы ведь жили здесь. По крайней мере, последний год.

-Последние три года, - уточнил Хунта. – Было слишком суетно ходить туда-сюда. Но теперь ты вернулся.

-И что? – Ясь шагнул еще ближе и с удивлением обнаружил, что Разбитый Мастер ниже его и тоньше, и вообще весь хрупкий и изящный, как костяная статуэтка танцующего дроу на каминной полке. – Через месяц Тахи уйдет вниз строить гнездо, и я останусь совсем один. Не уходите, я не буду мешать вашим опытам. Я постараюсь совсем не мешать.

Хунта посмотрел ему в глаза.

-Ты калечился в арихальковых шахтах, чтобы заработать денег и вынести из Элизиума четыре бутылки Эликсира Жизни мне в подарок?

-Да.

-Почему мне?

Ясь неуверенно улыбнулся.

-А кому?

Хунта взглянул на драгоценный ящик и вздохнул.

-Ты соединяешь чужие души, нашел бы кого-нибудь для своей.

Ясень медленно опустился перед ним на колени и прижался лбом к тонким пальцам.

-Я нашел, - пробормотал он. – Давно нашел. Самым первым.

И никогда не знал, что это такое счастье прижиматься горящим лицом к прохладным кистям Разбитого Мастера, никакой Элизиум не сравнится. Только об этом Ясь не сказал.

Хунта отнял руки, обошел молодого человека и поднял со стола мешок и коробку.

-Приберись тут, - он кивнул на разбросанные по полу пакеты и свертки.

В дверях Разбитый Мастер обернулся и спросил:

-Вечером разделишь со мной бутылочку Эликсира у камина?




И если бы не сороки, подравшиеся из-за собачьего корма, оставшегося на веранде, я, может быть, даже узнал бы, что происходило дальше, ведь таким героям спокойная жизнь не светит.

Но теперь придется ждать пару лет, прежде чем мне приснится продолжение.

Уж я-то себя знаю.




рассказы

Hosted by uCoz