Глава 2. Под мостом


       Он остановился на берегу реки и позволил себе с чувством и от души проблеваться. В конце концов, когда он уже не мог сказать, его это кровь или жертвы, спазмы прекратились. Хели сполз в воду и вымылся. Потом вымылся еще раз. И еще раз. Потом долго блевал грязной, вонючей речной водой и снова мылся.
       Если кто-то его и видел, то постарался не приближаться.
       Хели выбрался на берег и пошел вверх по течению. Он ни о чем не хотел думать. Просто ни о чем. Но мысли не отпускали. Он никогда не убивал людей. Он никогда не ел человечину. Даже зверь в нем никогда не охотился ни на кого кроме кроликов да пару раз на овец.
       Но он никогда не был так голоден. Никогда не умирал от голода.
       Но это не оправдание.
       Но он не контролировал себя. И совершенно не знает, как это получилось.
       Вранье. Все он прекрасно знает. И как получилось это. И почему ему пришлось уйти из родного поселка. И почему он никогда не сможет жить по-человечески.
       В нем сидел зверь. Чудовище. Сказочный персонаж, который рвется в реальный мир. И не говорит, что ему нужно. Не оставляет его. Мешает жить.
       А теперь еще и убивает.
       Хели от отчаяния и собственного бессилия в сражении со зверем ударил кулаком по бетонной опоре моста. Мосту, конечно, ничего, а вот Хели рассек кожу на суставах. Но это было мелочью по сравнению со всем остальным.
       Берег вокруг моста зарос травой, и между опорами было темно, прохладно, на удивление тихо - прекрасное место, чтобы скрыться от себя и от людей. Хели забился в самый темный угол, мокрый, но безопасный. Впрочем, он и сам еще не успел высохнуть после купания.
       Он не боялся полиции, вряд ли тот парень сумел его хорошенько разглядеть. Да и никто не поверит - следы на … трупе явно не человеческие.
       Он боялся себя. Боялся, что еще может натворить. Боялся увидеть свое отражение в реке.
       В мире вокруг моста наступала ночь. Звуки города совсем утихли, изредка слышались чьи-то торопливые шаги, отдаленные крики, грохот пустых грузовиков. Под мостом тоже начиналась ночь. Шуршали мокрецы, ругались между собой крысы, пищали мыши и трещали сверчки.
       Зверь лениво шевельнулся и зевнул. Хели вздрогнул, выдергивая себя из дремы. Он не должен засыпать, это может плохо кончиться.
       Трава зашевелилась, и под мост влез мальчишка лет восьми. Уличный оборвыш. Из тех, кого невозможно удержать в приютах и богадельнях. Он уселся на землю там, куда попадал ночной городской свет, и, шумно сопя, стал старательно перебирать что-то в грязной ладошке.
       Хели непроизвольно смухортился: под мостом и без того не благоухало, а от мальчишки разило и вовсе безобразно. Пробежавшая мимо крыса шарахнулась в сторону так, что чуть в воду не свалилась.
       Хели вспомнил свое детство. Он был одет и сыт. Помогал матери, как и все окрестные дети, и мечтал, что однажды вернется домой отец. Раз в месяц мать запирала его на ночь в подвал и утром выпускала. Он был уверен, что крепко проспал всю ночь. Так продолжалось, пока в возрасте подросткового бунтарства он не выбрался из подвала. На следующий день мать показала ему соседей, рыдающих над передушенными курами. По воскресеньям она водила его в церковь, когда сердилась, называла чудовищем, а перед полнолунием старалась накормить так, чтобы еда из ушей лезла. Через два года после ее смерти, Хели пришлось удирать из поселка.
       Хели попытался погасить раздражение. Судя по тому, как по-хозяйски мальчишка вел себя, им предстояло ночевать здесь вместе. Зверь был против, он вообще не любил детей, вспоминая, как над ним издевались в детстве те, кого он принимал за друзей. Но Хели не собирался давать зверю право на собственное мнение. Он и так натворил сегодня достаточно.
       От воспоминания о вкусе человеческого мяса снова рвотным позывом свело желудок. Хели еле слышно выдохнул и попытался расслабиться. Все равно в животе не осталось ничего, что можно было бы выбросить.
       Мальчишка испуганно обернулся, таращась в слепую темноту, но никого не увидел и по быстрому запихал в рот то, что было у него в ладошке. Хели даже предположить не рискнул, что это могло бы быть.
       Под мостом стремительно становилось холодно и сыро. Мальчишка поплотнее закутался в свои лохмотья, да и Хели чувствовал, как под рубахой начинают толпиться мурашки. Зверю это не нравилось, он не любил сырые места. Собственно говоря, никто их не любил, но зверь особенно. А еще он не любил, когда по нему ползали мокрецы, но Хели скрутился в своем углу так сильно, что стал похож на затянутый узел - ни пальцем не пошевелить.
       Мальчишка сидел все там же, каждые полминуты выглядывая из-под моста. Ждал кого-то. Хели не жаждал увеличения их молчаливой компании. Ему надо было о многом подумать, но думать не хотелось. Он боялся своих мыслей так же, как отражения. Он боялся оказаться таким же чудовищем, как зверь, сидящий в нем. Ведь зверь никогда не убивал людей, ему и вкус человечины-то не нравился. Зверю вообще многое не нравилось, но Хели не собирался потакать его капризам.
       Кто-то зашуршал травой.
       -Патрик, ты что ль, урод лысый? - мальчишка подобрался, готовый удрать в любой момент.
       -Я, я, - послышался другой детский голос, и Патрик, кряхтя, вылез из травы. - Я привел человека. Эй, мистер! - он слегка поднял голос, чтобы его услышал только тот, кому следовало. - Идите сюда, здесь безопасно.
       "Мистер" долго морщился и оглядывался. Он был из местных военных, тех, кто до войны так и не добрался, а теперь состоял в городской полиции и имел право на ночное патрулирование.
       Мальчишки возбужденно теребили свои одежды и ждали, когда офицер обратит на них внимание.
       -Ну и грязь, - брезгливо заметил мужчина, и Патрик смущенно пожал плечами.
       Первый мальчишка протянул руку.
       -Деньги сначала, мистер.
       Мужчина хмыкнул.
       -Чтоб вы с ними сбежали? Сначала - работа, деньги - после.
       -Ну да, а если не заплатите?
       -Я сказал, что заплачу, - офицер начинал раздражаться. - Не желаете, найду еще кого-нибудь.
       -Мы согласны, - Патрик пихнул приятеля локтем. - Что вы хотите?
       Мужчина усмехнулся.
       -Все. Ночь длинная. Начнете с простого, - он быстро расстегнул и спустил штаны. - Чего ждете? Приступайте, заодно и поужинаете.
       Для Хели это было потрясением. Нет, он, конечно, знал, что такое случалось, что бездомные дети часто зарабатывали собой, но увидеть собственными глазами…
       Зверю было противно. Что, в общем, странно. Он никогда не обращал внимания на игривых девок и парней, если натыкался на них в кустах вокруг поселка. Ему и кролики за таким занятием были интересны только потому, что поймать их легче. Но сейчас почему-то он злился, и это невероятное для человека чувство животной брезгливости! Да еще запах от чавкающей и стонущей троицы!
       Хели увидел, как мужчина поднял одного мальчишку и запустил руку под его одежду. Мальчишка тихонько всхлипнул.
       Через три дня продавцы газет кричали на каждом углу о страшной находке. Река на излучине выбросила на берег три разодранных трупа. Два ребенка и мужчина. Все трое лишены детородных органов и некоторых других частей тела. Вероятнее всего это были жертвы нападения стаи одичалых собак. Новость продержалась две недели, в городе сформировали отряд для отстрела бездомных псов, и обо всем забыли. Послевоенное время богато и более радостными новостями.
       Хели сбежал из города.

 

На главный сайт